
Борода
RCM
Начиная разговор о рысаках, необходимо, в первую очередь, вспомнить Сметанку.
Сметанка
Родоначальниками рысистой породы стали тяжелые упряжные кобылы датского и голландского происхождения и два жеребца СМЕТАНКА и САЛТАН арабского происхождения. Сметанка был куплен графом Орловым за 60 тыс. серебряных рублей,
Всего граф приобрел 30 великолепных жеребцов и 9 кобыл, стоивших ему громадных денег, хотя некоторые были получены в подарок (за подаренных лошадей Орлов, в свою очередь, дарил дорогие меха). 12 жеребцов из 30, включая Сметанку, о котором речь впереди, и 9 кобыл были затем приведены в Остров. Остальные 18 жеребцов - подарены императрице и поступили в казенные конные заводы. Успеху в приобретении арабских лошадей способствовало уважение неприятеля к Орлову за его гуманное отношение к пленным: после Чесменской победы в руках у Орлова оказалось семейство командовавшего турецким флотом паши Гасан-бея, и в благодарность за скорое возвращение семьи в целости и сохранности Гасан-бей, тоже имевший свой конный завод, подарил Орлову после окончания войны первоклассных арабских лошадей. В их приобретении Орлову содействовали также его союзник, правитель Египта Али-бей, и сам турецкий султан.
В то время, когда русский флот стоял у берегов Пелопоннеса, графу стало известно о том, что из Аравии через Египет в султанские конюшни Стамбула везут редкой красоты лошадь, которую до наступления мира укрыли на территории Греции. Орлов послал на разведку знающих людей, и они коротко доложили: 'Такого еще не видано". Война уже закончилась победой России, и граф стал настоятельно просить турецкое правительство продать ему этого арабского жеребца. После длительных переговоров турки согласились продать лошадь Орлову, но за неслыханную по тем временам цену - 60 тысяч рублей. Чтобы представить значение этой фантастической суммы, достаточно сказать, что на тот период она превышала годовой бюджет русской армии.
Сделка состоялась в 1775 году. За серебристо-белую масть (по существующей ныне классификации она называется светло-серой) Орлов дал жеребцу имя Сметанный, а позднее за ним закрепилась ласковая кличка Сметанка. Под этим именем жеребец и вошел в историю русского коннозаводства. Кстати, так же назвали позже и единственную дочь Сметанки. Сметанка принадлежал к арабской чистокровной породе и в нем сохранились предания как о лошади исключительно совершенной во всех отношениях: по красивому типу и нарядному экстерьеру, по резвости и силе, по характеру и "натуральным способностям". Рост жеребца в холке был для арабской породы весьма высок: 2 аршина и 2,5 вершка, то есть 153,4 см. Жеребец отличался превосходными движениями на всех аллюрах, включая легкую, свободную и широкую рысь. Следует вспомнить восторженное высказывание опытнейшего специалиста того времени, ветеринарного врача государственных конных заводов Л.М.Эвеста о том, что Сметанка был лучшей арабской лошадью из всех, когда-либо виденных им.
Отправить исключительно ценного Сметанку в Россию морем, как всех других приобретенных в Турции лошадей, Орлов не решился и оставил его временно в Греции под надежной охраной. Едва возвратившись в Россию, граф снарядил за жеребцом экспедицию: старшего конюшего Ивана Никифоровича Кабанова, конюха Степана, двух толмачей (переводчиков) и полтора десятка солдат одного из гвардейских полков. С этим конвоем Сметанка добирался в Россию сушей в течение... полутора лет.
Турецкое правительство выдало на жеребца фирман (охранную грамоту) и прикомандировало, в качестве сопровождения до границ Оттоманской империи, янычарского офицера с тремя конными чаушами. В караване следовали еще солдаты и матросы, караулившие жеребца в Греции. Все ехали верхом, кроме конюха Степана, который пешком вел Сметанку в поводу. Недоуздок жеребца подбили для мягкости шелком на вате.
Маршрут похода проходил не по кратчайшему пути - через Румынию и Молдавию, так как опасались буджацких татар, кочевавших в степях Добруджи, а в северном направлении - через Грецию и Македонию, а затем Венгрию и Польшу. Караван двигался не спеша - примерно по 15 верст в день, кроме суббот и воскресений, когда устраивались дневки. Ночевали всюду в своих шатрах. Солдаты несли караул с заряженными ружьями: сопровождающие турки ведь тоже представляли определенную опасность. Как все молодые и сильные лошади, Сметанка спал стоя. Степан укладывался у него в ногах. Поначалу арабский жеребец отказывался от русской пищи, но вскоре привык. Особенно ему полюбился отборный овес, два мешка которого Кабанов привез из Подмосковья. Отведав этого овса, Сметанка уже не желал есть ячмень. Через полтора месяца пришли к Дунаю, где расстались с турками. На австрийской границе к каравану приставили двух конных жандармов. За Дунаем - Венгрия; кончились степи; вдоль реки Тиссы пришли к холодным Карпатским горам. На Сметанку надели попону, а шею замотали турецкой шерстяной шалью. В Польше, за рекой Сан, 1 октября был получен письменный приказ Орлова встать на зимние квартиры. Зимовали у князя Радзивилла, под городом Дубно. Весной 1776 года тронулись дальше и, наконец, в том же году прибыли в Остров.
Там 23 апреля, в день памяти святого Георгия Победоносца, старший конюх Степан вывел к церкви Сметанку, в честь которого был отслужен краткий молебен. Вместе с другими лошадьми Островского завода жеребца окропили святой водой.
Постепенно приучали Сметанку к упряжной работе: запрягали его в легкие дрожки, и с поддужной лошадью, скакавшей под всадником на уровне дуги рядом с рысаком, - выезжали на призовую дорожку, проложенную вдоль Москвы-реки, Сметанка шел широкой рысью, словно летел. Но главное назначение выдающегостя Сметанки состояло в использовании его как жеребца-производителя с целью создания новых конских пород. К сожалению, от него успели получить только одну ставку (жеребят-одногодок). Сметанка оставил после себя всего четверых сыновей: темно-серых Фелькерзама, Бовку, Любимца, серебристо-белого Полкана - и одну дочь: вороную с проседью Сметанку. Все они родились в 1778 году, уже после смерти своего отца.
Ведение завода в условиях Подмосковья, с его суровым климатом, обернулось для Орлова большими потерями: выводные западноевропейские и особенно южноазиатские лошади на пастбищах часто простужались и погибали; пал и Сметанка, уроженец жаркой Аравии, не выдержав более одной зимы и пробыв в Острове всего год с небольшим.
Хранящийся ныне в Московском Музее коневодства портрет жеребца Сметанки, работы крепостного художника конца XVIII века (предположительно Гавриила Васильева) очень несовершенно передает черты экстерьера этой уникальной лошади. Но к одной особенности облика Сметанки, уловленной доморощенным живописцем, следует отнестись с полным доверием. Эта особенность - необычная для арабской лошади длина корпуса сравнительно с длиной конечностей, что придавало жеребцу сходство с упряжной лошадью. После смерти Сметанки загадка его удлиненного корпуса открылась. Оказывается, скелет жеребца имел один лишний (19-й) спинной позвонок и, соответственно с ним, добавочную пару ребер.
Сметанка
Родоначальниками рысистой породы стали тяжелые упряжные кобылы датского и голландского происхождения и два жеребца СМЕТАНКА и САЛТАН арабского происхождения. Сметанка был куплен графом Орловым за 60 тыс. серебряных рублей,
Всего граф приобрел 30 великолепных жеребцов и 9 кобыл, стоивших ему громадных денег, хотя некоторые были получены в подарок (за подаренных лошадей Орлов, в свою очередь, дарил дорогие меха). 12 жеребцов из 30, включая Сметанку, о котором речь впереди, и 9 кобыл были затем приведены в Остров. Остальные 18 жеребцов - подарены императрице и поступили в казенные конные заводы. Успеху в приобретении арабских лошадей способствовало уважение неприятеля к Орлову за его гуманное отношение к пленным: после Чесменской победы в руках у Орлова оказалось семейство командовавшего турецким флотом паши Гасан-бея, и в благодарность за скорое возвращение семьи в целости и сохранности Гасан-бей, тоже имевший свой конный завод, подарил Орлову после окончания войны первоклассных арабских лошадей. В их приобретении Орлову содействовали также его союзник, правитель Египта Али-бей, и сам турецкий султан.
В то время, когда русский флот стоял у берегов Пелопоннеса, графу стало известно о том, что из Аравии через Египет в султанские конюшни Стамбула везут редкой красоты лошадь, которую до наступления мира укрыли на территории Греции. Орлов послал на разведку знающих людей, и они коротко доложили: 'Такого еще не видано". Война уже закончилась победой России, и граф стал настоятельно просить турецкое правительство продать ему этого арабского жеребца. После длительных переговоров турки согласились продать лошадь Орлову, но за неслыханную по тем временам цену - 60 тысяч рублей. Чтобы представить значение этой фантастической суммы, достаточно сказать, что на тот период она превышала годовой бюджет русской армии.
Сделка состоялась в 1775 году. За серебристо-белую масть (по существующей ныне классификации она называется светло-серой) Орлов дал жеребцу имя Сметанный, а позднее за ним закрепилась ласковая кличка Сметанка. Под этим именем жеребец и вошел в историю русского коннозаводства. Кстати, так же назвали позже и единственную дочь Сметанки. Сметанка принадлежал к арабской чистокровной породе и в нем сохранились предания как о лошади исключительно совершенной во всех отношениях: по красивому типу и нарядному экстерьеру, по резвости и силе, по характеру и "натуральным способностям". Рост жеребца в холке был для арабской породы весьма высок: 2 аршина и 2,5 вершка, то есть 153,4 см. Жеребец отличался превосходными движениями на всех аллюрах, включая легкую, свободную и широкую рысь. Следует вспомнить восторженное высказывание опытнейшего специалиста того времени, ветеринарного врача государственных конных заводов Л.М.Эвеста о том, что Сметанка был лучшей арабской лошадью из всех, когда-либо виденных им.
Отправить исключительно ценного Сметанку в Россию морем, как всех других приобретенных в Турции лошадей, Орлов не решился и оставил его временно в Греции под надежной охраной. Едва возвратившись в Россию, граф снарядил за жеребцом экспедицию: старшего конюшего Ивана Никифоровича Кабанова, конюха Степана, двух толмачей (переводчиков) и полтора десятка солдат одного из гвардейских полков. С этим конвоем Сметанка добирался в Россию сушей в течение... полутора лет.
Турецкое правительство выдало на жеребца фирман (охранную грамоту) и прикомандировало, в качестве сопровождения до границ Оттоманской империи, янычарского офицера с тремя конными чаушами. В караване следовали еще солдаты и матросы, караулившие жеребца в Греции. Все ехали верхом, кроме конюха Степана, который пешком вел Сметанку в поводу. Недоуздок жеребца подбили для мягкости шелком на вате.
Маршрут похода проходил не по кратчайшему пути - через Румынию и Молдавию, так как опасались буджацких татар, кочевавших в степях Добруджи, а в северном направлении - через Грецию и Македонию, а затем Венгрию и Польшу. Караван двигался не спеша - примерно по 15 верст в день, кроме суббот и воскресений, когда устраивались дневки. Ночевали всюду в своих шатрах. Солдаты несли караул с заряженными ружьями: сопровождающие турки ведь тоже представляли определенную опасность. Как все молодые и сильные лошади, Сметанка спал стоя. Степан укладывался у него в ногах. Поначалу арабский жеребец отказывался от русской пищи, но вскоре привык. Особенно ему полюбился отборный овес, два мешка которого Кабанов привез из Подмосковья. Отведав этого овса, Сметанка уже не желал есть ячмень. Через полтора месяца пришли к Дунаю, где расстались с турками. На австрийской границе к каравану приставили двух конных жандармов. За Дунаем - Венгрия; кончились степи; вдоль реки Тиссы пришли к холодным Карпатским горам. На Сметанку надели попону, а шею замотали турецкой шерстяной шалью. В Польше, за рекой Сан, 1 октября был получен письменный приказ Орлова встать на зимние квартиры. Зимовали у князя Радзивилла, под городом Дубно. Весной 1776 года тронулись дальше и, наконец, в том же году прибыли в Остров.
Там 23 апреля, в день памяти святого Георгия Победоносца, старший конюх Степан вывел к церкви Сметанку, в честь которого был отслужен краткий молебен. Вместе с другими лошадьми Островского завода жеребца окропили святой водой.
Постепенно приучали Сметанку к упряжной работе: запрягали его в легкие дрожки, и с поддужной лошадью, скакавшей под всадником на уровне дуги рядом с рысаком, - выезжали на призовую дорожку, проложенную вдоль Москвы-реки, Сметанка шел широкой рысью, словно летел. Но главное назначение выдающегостя Сметанки состояло в использовании его как жеребца-производителя с целью создания новых конских пород. К сожалению, от него успели получить только одну ставку (жеребят-одногодок). Сметанка оставил после себя всего четверых сыновей: темно-серых Фелькерзама, Бовку, Любимца, серебристо-белого Полкана - и одну дочь: вороную с проседью Сметанку. Все они родились в 1778 году, уже после смерти своего отца.
Ведение завода в условиях Подмосковья, с его суровым климатом, обернулось для Орлова большими потерями: выводные западноевропейские и особенно южноазиатские лошади на пастбищах часто простужались и погибали; пал и Сметанка, уроженец жаркой Аравии, не выдержав более одной зимы и пробыв в Острове всего год с небольшим.
Хранящийся ныне в Московском Музее коневодства портрет жеребца Сметанки, работы крепостного художника конца XVIII века (предположительно Гавриила Васильева) очень несовершенно передает черты экстерьера этой уникальной лошади. Но к одной особенности облика Сметанки, уловленной доморощенным живописцем, следует отнестись с полным доверием. Эта особенность - необычная для арабской лошади длина корпуса сравнительно с длиной конечностей, что придавало жеребцу сходство с упряжной лошадью. После смерти Сметанки загадка его удлиненного корпуса открылась. Оказывается, скелет жеребца имел один лишний (19-й) спинной позвонок и, соответственно с ним, добавочную пару ребер.