BB
RCM
- Регистрация
- 18 Май 2005
- Сообщения
- 66,708
- Возраст
- 46
- Марка машины
- Volvo
- Модель Volvo
- S60 II
- Город
- Белоостров
- Регион
- Санкт-Петербург
- Имя
- Светлана
Вчера подслушала разговор коллег. Один другого назвал вахлаком. Другой удивился и затребовал справку.
Справка №1
Толковый словарь русского языка Ушакова
ВАХЛА'К, а́, м. (разг. бран.).
Человек неряшливого вида. || Невоспитанный, грубоватый, неповоротливый человек.
Справка №2
Уже по Далю.
ВАХЛАК м. вахлыш вологодск. волдырь, желвак, особ. от ушиба; шишка, опухоль, пухлый ушиб. Сел, что вахлак на мослак. || Водяной или дождевой пузырь. || Кап, свиль, нарост, блона на дереве. || Вахлак, вахлачка, махлак, ягода морошка, Rubus Chamoemorus. || Вахлак, вахлыш, вахлюй яросл. вахлюш, вахляй кур. вахляк тамб. вахлява об. неуклюжий, грубый, неотесаный мужчина. Вахлачка ж. мужиковатая, грубая женщина. || Растение Cirsium lanceolatum; это вид волчца или татарина, мордвинника; дедовник, свиной терн, свиной щавель. || Вахляй также плохой мастер или работник, делающий все как ни попало, от глаг. вахлять, варганить, делать что нерадиво, кой-как, уторопь; вахляться, биться, возиться около чего.
Что нашла еще?
Вот, произведение на проза.ру
[cut="Вахлак и обнаженная натура"]Вахлак и обнаженная натура
Майк Галь
"… – А кто такой Вахлак? – спросила Маха.
– А сама, как думаешь?
– Нууу... – протянула она, задумчиво закатывая к небу блестящие глаза-маслины.
– Вот то, что ты себе сейчас представила, – и есть Вахлак…"
Он сидел напротив меня, лениво развалясь за кухонным столом, и, подпирая голову одной рукой, другой – вяло перебирал листы с моими карандашными академическими рисунками. Его тусклый взгляд не выражал абсолютно ничего, и непонятно было даже: сфокусирован ли он на бумажной плоскости листа или где-то далеко за ней, в абстрактной бесконечности.
– Ну что, Вахлак, как тебе? – вопрос был задан не столько из любопытства, а скорее от желания хоть как-то его расшевелить.
– Ну, чё… мужики… голые. Слышь, а чё они голые-то? – значит, на бумагу он все-таки смотрел. Не поднимая головы с руки, Вахлак почесал затылок и, зевая, изрек: “Вот уроды”, – после чего снова замолчал, явно исчерпав весь запас только-что рожденных эмоций.
Пришлось открыть холодильник. На столе появилась почти полная бутылка “Посольской”, хрустальная рюмка, тарелка с колбасными кружочками и огромное зеленое яблоко, которое тут же было порезано на дольки и уложено поверх колбасы. Сочетание получилось вполне гармоничное. По цвету, конечно.
Наполненную “с горкой” рюмку Вахлак опрокинул в себя лихим, отточенным, прямо-таки изящным жестом пионера-горниста, и на миг показалось, что в воздухе и в самом деле раздались звуки трубы. Зажмурился, замер на секунду, потянулся за яблоком и, приложив зеленую дольку к носу, длинно и шумно втянул воздух и так же шумно выдохнул, захлопав сразу прослезившимися глазами.
– Не, ну, правда! Ты б хоть трусы им нарисовал, что ли. А так, не пойму, чё у них такое-то, плавки не плавки, хрень какая-то висит, – уже явно заинтересованно, Вахлак пытался дать определение набедренным повязкам, которыми пользуются при позировании натурщики, причем далеко не все. – А девки где? Две штуки всего? – он перебрал стопку листов. – Надо девок рисовать, там хоть, это… красиво! Ты девок рисуй, а это, кому нужно… только этим, как их… – приличное слово Вахлак или забыл или не мог выговорить, а неприличное говорить не захотел – похоже, сработал факт личного приобщения к искусству. – Ну, эти, которые с ориентацией.
Так. Понятно – пришла пора налить вторую. Хрустальный горн протрубил во второй раз, дав сигнал атаки на яблочно-колбасную композицию. Я знал, что делаю...
Слегка откинувшись на спинку стула, выставив одну ногу вперед и подобрав под сиденье вторую, с уже неподдельным интересом на лице Вахлак продолжал рассматривать рисунки. Даже не рассматривать, – скорее изучать. Держа в каждой руке по листу, отстранял их по очереди от себя, щуря глаз, наклонял, поворачивал, подносил ближе, чуть не к самому носу, клал на стол, брал следующие. Действо прерывалось только для принятия очередной порции “Посольской”. Что ж, стоило подождать…
– Знаешь, я все-таки прав. Думаю, что прав, – не отводя взгляда от изображения, задумчиво произнес Вахлак, смешно, при этом, выпятив нижнюю губу. – В чем прав? В том, что мужики – уроды. Нет, я не о содержании, не о душе, упаси Бог, исключительно об изобразительном аспекте. Уже сама концепция – что это? Треугольник, перевернутый вершиной вниз. Самая неустойчивая, самая беспокойная и непрогнозируемая форма. Форма, готовая в любой момент завалиться под собственной тяжестью. Где уж тут гармонию искать, элементарной стабильности не добьешься. Несомненно, конфликтная, прямо-таки вероломная фигура. В отличии, замечу, от женской, где имеем треугольник, стоящий на основании, устойчиво и, по крайней мере, логично. Так, дальше, – он сделал секундную паузу. – По совокупности объемов; из чего состоит это тело, из чего строится? – Вахлак взмахнул перед собой листом с изображением рельефного атлета в контрапосте, словно специально созданного быть пособием по пластической анатомии. – Ну, на что это похоже? Я скажу, на что! На механизм. На машину. На отличный набор гениально интегрированных деталей. Гениально – в плане конструкторском, инженерном, дизайнерском, и только. Вся эта масса объемов, объемчиков, выступов, наростов и шишек не имеет никакого художественного смысла. Единственно, что она успешно делает, это ловко прячет ущербность основной формы, того самого перевернутого треугольника. Тут, хоть какая-то художественная логика, – Вахлак зевнул и продолжал уже медленнее. – Что бы интерпретировать все это хозяйство на плоскость, самым удобным средством оказывается примитивная прямая линия, что совсем неудивительно, если имеешь дело с конструкцией, где подавляюще доминирует понятие функциональности, ааа... – он снова зевнул, – а не художественного содержания. И уж если говорить о линиях, – Вахлак зевал уже постоянно, после каждой фразы, произносимой после ощутимой паузы. – Да, о линиях. Они же, почти все, носят только описательный характер, сами по себе они бессодержательны… ничего в себе не несут… никакой внутренней красоты, а значит, бесплодны… не имеют продолжения, ничего не рождают… не могут… особенно там – где эти… тряпочки…
Вахлак умолк, замер, все еще держа рисунки в руках. Посмотрел на них озадаченно, медленно положил на стол и, свесив руки между колен, глухо пробубнил: “Вот уроды”. Затем, покосившись на стол с пустой посудой на фоне вороха изрисованной бумаги, добавил:
– Слышь, ты – это… Ты лучше девок рисуй. Там хоть, это… красиво. [/cut]
Кто еще что знает?
Справка №1
Толковый словарь русского языка Ушакова
ВАХЛА'К, а́, м. (разг. бран.).
Человек неряшливого вида. || Невоспитанный, грубоватый, неповоротливый человек.
Справка №2
Уже по Далю.
ВАХЛАК м. вахлыш вологодск. волдырь, желвак, особ. от ушиба; шишка, опухоль, пухлый ушиб. Сел, что вахлак на мослак. || Водяной или дождевой пузырь. || Кап, свиль, нарост, блона на дереве. || Вахлак, вахлачка, махлак, ягода морошка, Rubus Chamoemorus. || Вахлак, вахлыш, вахлюй яросл. вахлюш, вахляй кур. вахляк тамб. вахлява об. неуклюжий, грубый, неотесаный мужчина. Вахлачка ж. мужиковатая, грубая женщина. || Растение Cirsium lanceolatum; это вид волчца или татарина, мордвинника; дедовник, свиной терн, свиной щавель. || Вахляй также плохой мастер или работник, делающий все как ни попало, от глаг. вахлять, варганить, делать что нерадиво, кой-как, уторопь; вахляться, биться, возиться около чего.
Что нашла еще?
Вот, произведение на проза.ру
[cut="Вахлак и обнаженная натура"]Вахлак и обнаженная натура
Майк Галь
"… – А кто такой Вахлак? – спросила Маха.
– А сама, как думаешь?
– Нууу... – протянула она, задумчиво закатывая к небу блестящие глаза-маслины.
– Вот то, что ты себе сейчас представила, – и есть Вахлак…"
Он сидел напротив меня, лениво развалясь за кухонным столом, и, подпирая голову одной рукой, другой – вяло перебирал листы с моими карандашными академическими рисунками. Его тусклый взгляд не выражал абсолютно ничего, и непонятно было даже: сфокусирован ли он на бумажной плоскости листа или где-то далеко за ней, в абстрактной бесконечности.
– Ну что, Вахлак, как тебе? – вопрос был задан не столько из любопытства, а скорее от желания хоть как-то его расшевелить.
– Ну, чё… мужики… голые. Слышь, а чё они голые-то? – значит, на бумагу он все-таки смотрел. Не поднимая головы с руки, Вахлак почесал затылок и, зевая, изрек: “Вот уроды”, – после чего снова замолчал, явно исчерпав весь запас только-что рожденных эмоций.
Пришлось открыть холодильник. На столе появилась почти полная бутылка “Посольской”, хрустальная рюмка, тарелка с колбасными кружочками и огромное зеленое яблоко, которое тут же было порезано на дольки и уложено поверх колбасы. Сочетание получилось вполне гармоничное. По цвету, конечно.
Наполненную “с горкой” рюмку Вахлак опрокинул в себя лихим, отточенным, прямо-таки изящным жестом пионера-горниста, и на миг показалось, что в воздухе и в самом деле раздались звуки трубы. Зажмурился, замер на секунду, потянулся за яблоком и, приложив зеленую дольку к носу, длинно и шумно втянул воздух и так же шумно выдохнул, захлопав сразу прослезившимися глазами.
– Не, ну, правда! Ты б хоть трусы им нарисовал, что ли. А так, не пойму, чё у них такое-то, плавки не плавки, хрень какая-то висит, – уже явно заинтересованно, Вахлак пытался дать определение набедренным повязкам, которыми пользуются при позировании натурщики, причем далеко не все. – А девки где? Две штуки всего? – он перебрал стопку листов. – Надо девок рисовать, там хоть, это… красиво! Ты девок рисуй, а это, кому нужно… только этим, как их… – приличное слово Вахлак или забыл или не мог выговорить, а неприличное говорить не захотел – похоже, сработал факт личного приобщения к искусству. – Ну, эти, которые с ориентацией.
Так. Понятно – пришла пора налить вторую. Хрустальный горн протрубил во второй раз, дав сигнал атаки на яблочно-колбасную композицию. Я знал, что делаю...
Слегка откинувшись на спинку стула, выставив одну ногу вперед и подобрав под сиденье вторую, с уже неподдельным интересом на лице Вахлак продолжал рассматривать рисунки. Даже не рассматривать, – скорее изучать. Держа в каждой руке по листу, отстранял их по очереди от себя, щуря глаз, наклонял, поворачивал, подносил ближе, чуть не к самому носу, клал на стол, брал следующие. Действо прерывалось только для принятия очередной порции “Посольской”. Что ж, стоило подождать…
– Знаешь, я все-таки прав. Думаю, что прав, – не отводя взгляда от изображения, задумчиво произнес Вахлак, смешно, при этом, выпятив нижнюю губу. – В чем прав? В том, что мужики – уроды. Нет, я не о содержании, не о душе, упаси Бог, исключительно об изобразительном аспекте. Уже сама концепция – что это? Треугольник, перевернутый вершиной вниз. Самая неустойчивая, самая беспокойная и непрогнозируемая форма. Форма, готовая в любой момент завалиться под собственной тяжестью. Где уж тут гармонию искать, элементарной стабильности не добьешься. Несомненно, конфликтная, прямо-таки вероломная фигура. В отличии, замечу, от женской, где имеем треугольник, стоящий на основании, устойчиво и, по крайней мере, логично. Так, дальше, – он сделал секундную паузу. – По совокупности объемов; из чего состоит это тело, из чего строится? – Вахлак взмахнул перед собой листом с изображением рельефного атлета в контрапосте, словно специально созданного быть пособием по пластической анатомии. – Ну, на что это похоже? Я скажу, на что! На механизм. На машину. На отличный набор гениально интегрированных деталей. Гениально – в плане конструкторском, инженерном, дизайнерском, и только. Вся эта масса объемов, объемчиков, выступов, наростов и шишек не имеет никакого художественного смысла. Единственно, что она успешно делает, это ловко прячет ущербность основной формы, того самого перевернутого треугольника. Тут, хоть какая-то художественная логика, – Вахлак зевнул и продолжал уже медленнее. – Что бы интерпретировать все это хозяйство на плоскость, самым удобным средством оказывается примитивная прямая линия, что совсем неудивительно, если имеешь дело с конструкцией, где подавляюще доминирует понятие функциональности, ааа... – он снова зевнул, – а не художественного содержания. И уж если говорить о линиях, – Вахлак зевал уже постоянно, после каждой фразы, произносимой после ощутимой паузы. – Да, о линиях. Они же, почти все, носят только описательный характер, сами по себе они бессодержательны… ничего в себе не несут… никакой внутренней красоты, а значит, бесплодны… не имеют продолжения, ничего не рождают… не могут… особенно там – где эти… тряпочки…
Вахлак умолк, замер, все еще держа рисунки в руках. Посмотрел на них озадаченно, медленно положил на стол и, свесив руки между колен, глухо пробубнил: “Вот уроды”. Затем, покосившись на стол с пустой посудой на фоне вороха изрисованной бумаги, добавил:
– Слышь, ты – это… Ты лучше девок рисуй. Там хоть, это… красиво. [/cut]
Кто еще что знает?
Последнее редактирование:
