liner
Добрый админ
Команда форума
Админ
RCM
- Регистрация
- 26 апреля 2005
- Сообщения
- 70,302
- Возраст
- 47
- Марка машины
- Volkswagen
- Модель
- Multivan
- Город
- Белоостров
- Регион
- Санкт-Петербург
- Имя
- Дмитрий
АРГЕНТИНСКОЕ ЗЕРКАЛО
ОТРАЗИТ ЛИ ОНО НАШУ ГРЯДУЩУЮ КАТАСТРОФУ?
Почему нас волнует какая-то далекая Аргентина?
Потому, что пожар разгорается в тылу у доллара США. А в долларе считает, торгует и хранит сбережения вся Россия /и еще полмира/.
Потому, что наша ментальность и экономика иногда удивительно похожи именно на аргентинскую /а вот с Восточной Европой сравнивать Россию почти бесполезно/.
И, наконец, потому, что Аргентина периода 1991—2002 годов, словно забежав вперед, отражает многие аспекты нашего ближайшего будущего.
Впрочем, некоторые суеверные люди шепчут, что без нечистой силы там не обошлось...
/по мотивам романа М.Булгакова “Мастер и Маргарита”/
1. Камень летит в витрину. Брызги стекла. Человек десять из толпы врываются в небогатый семейный магазинчик и выбегают с награбленными продуктами. “Сеньоры, не уходите, пожалуйста, вы же забыли заплатить!” — в слезах лопочет у разбитой витрины парнишка лет восьми, сын хозяйки магазинчика, привыкший вкалывать допоздна, помогая маме добывать нелегкий хлеб...
Мой знакомый банкир-аргентинец, рассказывая этот эпизод из недавней командировки на родину, словно постарел лет на десять. Сам он давно и вовремя уехал работать в Испанию, его сбережения — не в аргентинских песо, а в долларах и в швейцарских франках. У него, хорошо знающего Аргентину, сейчас добавился перспективный бизнес — “игры” с реструктуризацией аргентинских корпоративных долгов. Он смачно описывает варианты этой хлебной игры профессионалов на минном поле, но вдруг обрывает рассказ: “Будь оно проклято — это время и эти деньги!”
...Январь—февраль 2002 года. Аргентинский дефолт. Разъяренные толпы, позабывшие стыд и страх, опустевшие полки магазинов, очереди в банках, проклятия правительству за замороженные вклады, обвал песо на 70%.
Такие события нельзя анализировать сразу, “по-жареному”, они должны вызреть в последующих действиях главных героев, массовки и вероятных закулисных режиссеров...
2. Аргентина однажды уже спровоцировала мировой кризис долгов. То был кризис золотых аргентинских займов крупнейшего тогда британского банка Barings в 1890 году. Но тогда за Аргентину взялся не кто иной, как лорд Ротшильд, возглавивший первый в истории международный комитет банкиров по дефолту государства. Великий британский лорд-банкир был суров, но справедлив.
На последующие пять лет Ротшильд, подкрепившись угрозой и механизмом жестких санкций, поставил под беспощадный контроль все важнейшие денежные потоки страны.
Например, деньги на выплату долгов государство обязано было ежедневно накапливать на отдельном банковском счете. Аргентинскому правительству запретили в течение трех лет брать в долг за рубежом и выдавать гарантии на кредиты...
Далее — сэр Ротшильд вынудил Аргентину допустить кредиторов в святая святых — к процессу формирования госбюджетов будущих лет. Например, кредиторы обязали аргентинцев ежегодно изымать с рынка определенный объем облигаций внутреннего гос. долга.
Через 5 лет, убедившись в необратимости процесса оздоровления, лорд Ротшильд сменил кнут на пряник и помог рефинансировать часть обязательств Аргентины...
Подчеркнем — вывод Аргентины из кризиса и выплата ею долгов были четко организованы за 110 лет до нынешнего дефолта. Без расточительного МВФ и без ханжеских спектаклей аргентинских политиков /которых недавно президент Уругвая публично назвал скопищем воров/.
3. К 1910 году Аргентина пришла в прекрасной форме.
“Ротшильдовская порка” вырастила целое поколение банкиров, торговцев и госчиновников, пропитавшихся финансовой дисциплиной в многолетней практике. Авторитет страны вырос настолько, что, например, во время пограничных конфликтов между Мексикой и США на роль арбитра приглашали именно Аргентину.
Первая мировая война пролилась золотым дождем: нескончаемые заказы на зерно, мясо, сукно, шерсть, кожу, руды. И полный нейтралитет — ни одного лишнего песо в военный бюджет!
В 1917 году следующий подарок: с мировых рынков зерна ушел крупнейший в Европе конкурент — Российская империя. Разоренный и раскулаченный коммунистами СССР на долгие годы превратился в крупного покупателя аргентинского зерна и мяса. А вот Аргентина, наоборот, вошла в первую десятку богатейших стран мира /по доходам на душу населения/!
Сегодня в это невозможно поверить, но в 20-е годы, чтобы поехать в сытую сказочную страну Аргентиину на сезонные сельхозработы, немцы давились в очередях /об испанцах, итальянцах и говорить нечего/.
Что сбило Аргентину с пути? Великая депрессия 1929—1933 годов? Но у страны был большой запас прочности, а основные сбережения элиты — в недвижимости, земле и золоте, а не в акциях; своя мощная валюта; зависимость от экспорта постепенно снижалась, потому что устойчиво росло внутреннее потребление.
Аргентину разорила Вторая мировая война? Отнюдь! Нейтралитет, массированные поставки обеим воюющим сторонам и героическое объявление войны Германии аж 27 марта 1945 года.
Однако огромные деньги, сделанные на войне и богатых беженцах, на сей раз не помогли.
Неужто и впрямь бес попутал?
4. Зима 2002 года, аргентинское ТВ навязчиво демонстрирует миру буйство толпы...
Но что-то было не так.
Армия /когда надо верхам/ умеет хорошо успокаивать плебс, забывший свое место. Десятки больших и малых военных переворотов познала страна после двадцатых годов. Тысяч 7 левых, правых и прочих гражданских лиц до сих пор числят “пропавшими без вести”. Но вот именно в 2002 году армия молчит. К чему бы?
К этому времени аргентинские политики уже больше года безуспешно клянчили очередные кредиты у МВФ и даже лично у президента США. За 45 лет горячей дружбы 38 раз Аргентина выжимала из дяди Сэма кредиты и разные целевые программы помощи. А тут вдруг — никак!
После трагедии 11 сентября 2001 года аргентинские политики услужливо предложили 500 аргентинских солдат послать в Афганистан на поддержку американских братьев. И даже ничего не клянчили — предложили сами оплатить контингент. США отказались с брезгливой вежливостью. А денег за такое рвение все равно не дали.
И вот в 2002—2003 годах наступает срок платежей 75 миллиардов долларов внешних долгов при 25 миллиардах валютных резервов страны. В запасе у аргентинских кукольников остался последний аргумент — тотальный уличный форс-мажор, с битьем витрин, бросанием дерьма в парламент /есть такая национальная традиция у аргентинских демонстрантов/, маранием стен храмов красками и словами, грабежами магазинов и банков. Какие уж тут долги?
Потому-то армия и молчала — чтоб массовку не вспугнуть. А в это время посланцы аргентинского президента /кстати, самих президентов сменили 4 штуки за 2 месяца/ кричали в Вашингтоне: “Ай, ай, стекла бьют, помогите, дайте миллиардов 10 перекрутиться”.
Не дали.
5. Итак шум стих, но какая-то чертовщина во всей этой истории не проходила, и потому в булгаковском доме “Мастера и Маргариты” на Садовой, в подозрительной квартире номер 50 срочно собралась авторитетная комиссия во главе с лордом Ротшильдом.
Великий банкир принял из лап Кота что-то большое и плоское, обернутое старинным покрывалом. Воланд величественно кивнул, Кот сдернул покрывало, и все собравшиеся увидели большое Аргентинское Зеркало, а на нем магические мерцающие цифры: 1991.
Зеркало на мгновение треснуло, и из него вышел всемирно известный министр экономики Аргентины господин Кавальо.
— А где же ваши наручники? — бестактно спросил Кот.
— В тюрьму я сяду через 11 лет, по ложному обвинению в торговле оружием, — ответил Кавальо и гордо добавил: — а сейчас, в тяжелейшем 1991 году, я делаю главный шаг к реформам, а моя страна прославится еще громче, чем в начале века.
— Господин Кавальо взвалил на себя должность министра экономики в момент, когда инфляция достигла 2300%, — сказал Воланд. — Он начал работу как в кратере вулкана. Дебют его комплексной программы — жестко привязать песо к доллару по курсу один к одному.
— Потом вас часто обвиняли, что твердый песо сделал экспорт Аргентины слишком дорогим и убил экономический рост страны, — заметил Кот. — Соседние страны вокруг вас девальвировали валюты, удешевляли экспорт, а вы родину связали по рукам и ногам?
— Это аргумент наших местных воров, — спокойно ответил Кавальо и достал папку документов. — Аргентинский экспорт дает лишь 10% ВНП, все остальное — внутреннее производство и потребление. Мои реформы, таким образом, резко улучшали условия для создания 90% ВНП, а усложняли — лишь для оставшихся 10%!
Внутреннее производство и потребление невозможно оздоровить при инфляции 100 или 1000%. Потребитель начинает откладывать инвестиции или крупные личные покупки, покупатель играет на вечное понижение, ожидая еще более сильных падений, все расчеты привязываются к чужой валюте, уродуется ценообразование... Но дело не только в этом.
После разлагающих 40 лет бардака у нас почти не осталось здоровой элиты, на которую можно было бы опереться. Протащив в 1991 году Закон о жесткой фиксации курса песо к доллару, я убрал из рук нашего ворья право на эмиссию ничем не обеспеченных денег!
Вначале упал уровень жизни, взбесились профсоюзы, но зато инфляция уменьшилась с 2300% до 10—15% в год, цена кредитных денег упала до 14—16% годовых, сроки кредитования удлинились, стало удобнее планировать бизнес, значительно увеличились иностранные инвестиции... Темпы роста ВНП четыре года подряд были 5—8% в год, а тот самый якобы пострадавший экспорт рос 6 лет.
— Почему вы не провели такое антикризисное заседание раньше? — удивился лорд Ротшильд.
— Нет, этого быть никак не могло, — твердо возразил Кот. — Ведь у них сеньора Эвита уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила.
— Она покупала его вместе с полковником Пероном, — мрачно добавил Кавальо.
6. И тут из камина выпал гроб, из него выскочил полковник в форме аргентинской армии.
— Знакомьтесь, господа, — Кот нараспев произнес, — это Перон — насто-я-ящий полковник...
Он — бывший военный атташе Аргентины в Италии, а с 1944 года выдвинулся на родине в составе хунты полковников. В фашистской Италии Перон старательно изучал опыт Муссолини по работе с массами. Но в 1945 году его кумира Муссолини повесили вниз головой, да еще и вместе с любовницей — ох уж эти неблагодарные итальянцы.
Созданная Пероном в 1945 году аргентинская рабочая партия позиционировалась как представитель descamisados — “беспортошных”, и это слово вошло в историю. У красных надо было забирать инициативу на их же поле, Перон сумел решить эту тяжелейшую задачу с помощью...
— Сеньора, я так мечтал увидеть вас! — Кот впился в возникшую в зеркале Эвиту восхищенным взглядом. — Говорят, вас называли аргентинским Распутиным в юбке... Вы охмуряли пролетариев и гаучо — аргентинских ковбоев. Вы добились для народа стольких благ...
Эвита выслушивала комплименты Кота с загадочной улыбкой:
— Да, я усилила профсоюзы, усложнила увольнение рабочих, повысила уровень минимальной зарплаты рабочим и госчиновникам, мы с Пероном сделали все образование бесплатным, мы увеличили обязательные отпуска, подняли пенсии...
— А деньги откуда? — спросил лорд Ротшильд. — У вас был профицит бюджета?
— Я улучшала жизнь народа тогда, когда я желала! А ваш этот, как его, процифи... в общем, плевать на него, — Эвита царственно поправила прическу. — Мы с Пероном национализировали крупнейшие ключевые предприятия, ввели монополию внешней торговли, а деньги мы просто печатали!
...Легендарная Эвита умерла молодой в 1952 году, скорбь была всенародной.
— Без своей голубки Перон недолго продержался на посту, — резюмировал Воланд. — Через несколько лет его свергли военные. Он еле ноги унес.
— Но народу уже понравилось хорошо жить, — продолжил Кот. — Деньги печатали все быстрее. В Аргентине разгонялась инфляция. Тогда ее еще можно было остановить. Но в 1956—1959 годах красные бандиты аргентинца Че Гевары помогли Фиделю Кастро взять Кубу, теория экспорта революции взлетела на пик популярности. А в 1962 году... Генеральный Канатоходец Хрущев попытался пройти по тонкой веревочке из Москвы на Кубу, балансируя взведенной ядерной ракетой. За ним на волоске балансировал Мир.
— После таких цирковых номеров, господа, — Кот надкусил непонятно откуда свалившийся початок кукурузы, скривился, выбросил и продолжил: — у всех стран Латинской Америки появилась замечательная возможность торговать “советской угрозой” оптом и в розницу, пугать дядю Сэма и вымогать дотации. Стоило кому-нибудь из лидеров Аргентины промотаться, как тут же начинали спектакль: демонстрации, драки... Иногда массовка не понимала своих театральных задач и начинала драться всерьез. Тогда очередной военный переворот гасил особо буйных, и потом, расшаркиваясь перед США, аргентинские военные “восстанавливали демократию” — отдавали власть гражданским. МВФ по команде США торопливо давал денег “восстановленной демократии”, чтобы СССР не успел влезть... Деньги быстро кончались, инфляция зашкаливала за 1000%. И спектакль начинался сызнова...
Постепенно народ согласился с враньем элиты и сам приспособился врать кто где как мог.
— Это был, наверное, самый позорный момент в истории Аргентины, — сурово сказал Воланд. — Народ, изолгавшись, захотел назад, в миф, к Перону и Эвите. Старика, 18 лет прожившего изгнанником в Испании, в 1973 году достали из политического гроба и привезли назад, на родину. И, словно в массовом помешательстве, отдали ему, больному и немощному, 61% голосов! А третью жену старика даже окрестили “Изабелитта”. Она стала вице-президентом.
— Как объяснить народу, что в истории нет пути назад! — Кавальо закрыл пунцовое от стыда лицо руками. — Стоит лишь раз смалодушничать — и цена будет страшной!
...Старик Перон, возвращенный из изгнания, недолго мучился на посту президента и через год помер. Его жена из вице-президентов автоматически стала президентом. Лучше бы сидела себе на кухне...
...Военные, свергнув Изабелитту, наводили порядок до 1982 года, перебив тысяч 30 сограждан. В это страшное шестилетие лучшие специалисты всех профессий уезжали из Аргентины куда могли. При этом, надрываясь от гордости, Аргентина раскручивала собственную ракетно-ядерную программу. Безумие достигло апогея в 1982 году — аргентинский генералитет решил отвлечь народ от экономических проблем и консолидировать нацию. У Аргентины не было спорного шельфа в Беринговом проливе и виноватого Горбачева, но были Фолклендские острова, захваченные Великобританией в прошлом веке. И хунта начала безумную войну с великой Тэтчер. Проиграв с позором, Аргентина потеряла более 1000 человек ранеными и убитыми...
Нам бы запомнить аргентинскую историю возвращения в прошлое и как дорого это обходится.
7. — А вот и товарищ Маркс, — сказал Кот, держа в одной лапе рюмку водки, а в другой вилку, на которую он успел поддеть маринованный гриб.
— Погоди, погоди, — один из русских Олигархов, приехавших на заседание в Булгаковской квартире, достал старый конспект по истории КПСС. — Это и есть мерзавец, написавший “Капитал” — который я проклял, конспектируя к студенческим экзаменам? Разве Карл Маркс — аргентинец?
— Да не Карл я, а Даниэль, — обиженно сказал Маркс. — Не мерзавец я, не писал я “Капитал”. Все девяностые годы XX века я трудился гос. секретарем Аргентины по экономике и был главным переговорщиком по займам и иностранным инвестициям. Думаете, легко годами водить за нос МВФ, Мировой банк, сотни западных банков и пенсионных фондов, их чертовых аналитиков с уймой дурацких вопросов... Паевым и пенсионным фондам Испании, США, Италии, Германии мне удалось впарить аргентинских гос. облигаций миллиардов на 95. Общая сумма дефолта, включая внутренние облигации, денежные займы и прочее, — 155 миллиардов. Маркс всегда с Капиталом разберется, особенно с чужим... А вам, русские Олигархи, — он расчувствовался и скартавил, — у меня еще — учиться, учиться и учиться.
8. Тут в Аргентинском Зеркале что-то загремело, засвистело, охрана русских Олигархов достала оружие, но в Булгаковскую квартиру влетел всего лишь поднос. На нем лежала гениальная Голова с засаженным в нее ледорубом.
— Здравствуйте, товарищ Троцкий, — сказал Кот. — После Маркса как вас не вспомнить...
— Я был в Аргентине до Маркса, а не после, — сказала Голова, сверкнув умными дьявольскими глазами.
— До того, как вас в Мексике агент ЧК познакомил вот с этим ледорубом, — Кот любовно погладил деревянную ручку инструмента, — вы успели именно через либеральную тогда еще Аргентину сплести мировую сеть троцкистских организаций. Ваши группировки лет 40 грабили и убивали в Аргентине, Мексике, Колумбии, Перу и Боливии. А ваши теоретики сбивали с пути истинного провинциальные умы, и вот к чему /Кот указал на Маркса/ это привело. Полное падение нравов.
9. — Господин Кавальо, нельзя же все валить на историческое наследие, — один из российских Олигархов, делавший записи во время заседания в Булгаковской квартире, взял слово. — После очередного обвала вы провели успешные реформы, и аргентинская экономика несколько лет бурно росла — совсем как теперь в России. Но почему вы не удержали успех?
— Главное в том, что наша элита — ни деловая, ни политическая — не успела за темпами изменений, — ответил Кавальо. — Прошло несколько лет успешных реформ, и Аргентине присвоили заветный рейтинг BBB+ по шкале агентства S&P, так называемый investment grade.
Это означало, что риск по нашим гос. облигациям понизился и теперь укладывается в нормативы западных страховых и пенсионных фондов — это гигантские деньги. И к нам со всех сторон ринулись с предложениями финансовые компании — акулы мира облигаций: “Ребята, берите в долг, мы вам сделаем купон пониже. Дорогие, мы снижаем комиссию за наши услуги...”
Теперь представьте себе губернатора провинции развивающейся страны, которого избирают на 4 года. Он может в поте лица поддерживать бизнес, пробивать новое законодательство, укреплять региональный бюджет... Честно, но долго. Эффектной карьеры за 4 года может не получиться.
Но, имея рейтинг BBB+, можно и по-другому сыграть: быстренько выпустить огромным объемом региональные облигации с десятилетним сроком погашения. Полученные от продажи облигаций деньги вбухать в какие-то сомнительные, но объемные и политически выгодные проекты. Затем получить “наличный откат” от поставщиков оборудования и от строителей, “наляпать” побольше рабочих мест, прошуметь в прессе и потом спокойно и сытно уходить. Приходит следующий губернатор на 4 года и тоже выпускает облигации. Он успеет взять свое. А вот третьему-то уже через 2 года платить — десять лет прошло. Третий пробует выкрутиться и идет к респектабельным акулам — рефинансировать долг, то есть выпустить новые облигации, и на эти новые заемные деньги погасить предыдущие. Но с ним уже любезничать не будут — за услуги обдерут, и купон пожирнее, и срок погашения лишь 3—5 лет.
Все — регион “сел на иглу”. Долги накапливаются, тебе понижают рейтинг, сразу взлетает плата за риск. Ежегодные платежи по долгам все тяжелее давят на бюджет. Пока экономика растет — хомут еще тянешь. Но вот экономика откатилась, налоговые доходы упали, а проценты по долгам не падают! Губернаторы провинций, чтобы выжить, начинают вымогать деньги из центра. Все — передозировка финансового наркотика! Таковы 1991—2002 годы Аргентины.
До длинных денег должны дозреть корпоративная и государственная этика и деловые традиции.
Кстати, мне случайно попалась информация из России. К примеру, Ханты-Мансийский автономный округ — один из наиболее финансово крепких субъектов Федерации после Москвы, бюджет профицитный. В этом году начал выпускать региональные облигации объемом 97 миллионов долларов /в рублях/, в целях эмиссии заявлено: на новый блок ГРЭС, на заводы по производству стройматериалов, нефтеперерабатывающий завод и т.д. Вроде бы логично, власти зависимы от нефтедобычи /процентов 70 налогов местного бюджета/ и хотят диверсифицироваться. Но зачем регион взваливает на себя риски и долги, когда в такие привлекательные сектора частный капитал и сам охотно придет? Выглядит очень “по-аргентински”. И это лишь один пример из сильного региона, а сколько их в более слабых?
Для развивающейся страны долгий рост так же опасен, как и сильное падение. Неустоявшиеся структуры власти начинают праздновать успех, в регионах, пользуясь благодушием и сытостью центра, распускают амбиции, эгоизм, воровство...
Пока деловые традиции пропитаны воровством, контроль государства нужен иного рода — на упреждение. Для такого контроля нужны классные чиновники. А в Аргентине они такие же, как в России: получают мало, в завтрашнем дне не уверены, уважения нет, выход один — “брать сегодня, потому что неизвестно, что будет завтра”. Замкнутый круг.
Все это вранье мешает и самому бизнесу. Когда торгуют “под столом” и “черным налом”, то нет надежной статистики. Значит, планирование продаж — на глазок. Отсюда — много ошибок, частое замерзание денег в товарных остатках, замедление оборотов и снижение прибыльности, падение производительности, вылет в минус...
Но и это еще не все.
Экономика не может расти бесконечно. Через год вы тоже остановитесь и начнете падать.
Мягкое приземление или по-аргентински вдребезги?
У здоровой экономики при падении срабатывает парашют — начинают дешеветь деньги. ЦБ снижает ставку. Падают проценты по кредитам, падают купоны по новым облигациям. Частные банки дешевле деньги покупают, но дешевле и продают.
Падают расходы предприятий на обслуживание заемного капитала. Легче переносить спад. Дешевле инвестировать в новые проекты. Можно гасить старые /отзываемые/ облигации досрочно, выпуская новые с более низким купоном. Снижаются издержки — снижаются и цены. По сниженным ценам начинают больше покупать, и падение ВНП прекращается.
А в Аргентине? ВНП мощно рос 4 года, остановился, а деньги-то не дешевеют! Кругом “черный нал”, дутые цифры, неясная туманная статистика. Все видят, что власти безответственно берут в долг... Хозяин денег — частный банк — не снизит процент по кредиту. Он требует прежнюю высокую премию за риск. Пытаетесь занять подешевле на внешних рынках? А внешний инвестор больше не покупает ваши облигации. Он уходит в другие страны. А у вас не остается резервов снижать издержки и разогревать потребителя снижением цен, не хватает капитала разгонять экономику на новый рост.
Кавальо перевел дух и продолжал:
— Сейчас у вас в России происходит то же, что у нас в Аргентине в 1992—1996 годах. Вместо конкурентной среды создаются крупные и мелкие монополии. Через 1—2 года у вас начнется долгая аргентинская стагнация, потому что ваши антимонопольные комитеты всех уровней не эффективны. Вместо того чтобы конкурировать, снижая издержки и цены, ваши олигархи и их маленькие копии в областях и городах начнут вымогать дотации у властей...
Так что вам в России еще придется увидеть свои грядущие беды в Аргентинском Зеркале.
10. — Господин Кавальо, вы ушли с поста в зените заслуженной славы в 1996 году, — сказал Кот. — Вы богаты, плюс лекции, консультации. Зачем вы приняли приглашение вернуться на пост министра экономики Аргентины в 2000 году, когда все уже горело? Вы же понимали, что при обвале вас выставят народу для битья — спишут на вас чужие ошибки, ошельмуют, а может, и посадят... Зачем вы, словно русский интеллигент Столыпин, взялись доигрывать чужую проигранную партию?
— Зачем я взялся... — тяжко вздохнул Кавальо. — Я — аргентинец, господа, и люблю свою исстрадавшуюся родину. Второй раз, и опять в разгар кризиса, я принял бремя власти и сделал все, что мог.
А теперь извините, но мне пора, меня могут хватиться в тюрьме, а я подал апелляцию в Верховный суд и борюсь за свое честное имя.
Кавальо с достоинством поклонился, шагнул и исчез в Аргентинском Зеркале.
ОТРАЗИТ ЛИ ОНО НАШУ ГРЯДУЩУЮ КАТАСТРОФУ?
Почему нас волнует какая-то далекая Аргентина?
Потому, что пожар разгорается в тылу у доллара США. А в долларе считает, торгует и хранит сбережения вся Россия /и еще полмира/.
Потому, что наша ментальность и экономика иногда удивительно похожи именно на аргентинскую /а вот с Восточной Европой сравнивать Россию почти бесполезно/.
И, наконец, потому, что Аргентина периода 1991—2002 годов, словно забежав вперед, отражает многие аспекты нашего ближайшего будущего.
Впрочем, некоторые суеверные люди шепчут, что без нечистой силы там не обошлось...
/по мотивам романа М.Булгакова “Мастер и Маргарита”/
1. Камень летит в витрину. Брызги стекла. Человек десять из толпы врываются в небогатый семейный магазинчик и выбегают с награбленными продуктами. “Сеньоры, не уходите, пожалуйста, вы же забыли заплатить!” — в слезах лопочет у разбитой витрины парнишка лет восьми, сын хозяйки магазинчика, привыкший вкалывать допоздна, помогая маме добывать нелегкий хлеб...
Мой знакомый банкир-аргентинец, рассказывая этот эпизод из недавней командировки на родину, словно постарел лет на десять. Сам он давно и вовремя уехал работать в Испанию, его сбережения — не в аргентинских песо, а в долларах и в швейцарских франках. У него, хорошо знающего Аргентину, сейчас добавился перспективный бизнес — “игры” с реструктуризацией аргентинских корпоративных долгов. Он смачно описывает варианты этой хлебной игры профессионалов на минном поле, но вдруг обрывает рассказ: “Будь оно проклято — это время и эти деньги!”
...Январь—февраль 2002 года. Аргентинский дефолт. Разъяренные толпы, позабывшие стыд и страх, опустевшие полки магазинов, очереди в банках, проклятия правительству за замороженные вклады, обвал песо на 70%.
Такие события нельзя анализировать сразу, “по-жареному”, они должны вызреть в последующих действиях главных героев, массовки и вероятных закулисных режиссеров...
2. Аргентина однажды уже спровоцировала мировой кризис долгов. То был кризис золотых аргентинских займов крупнейшего тогда британского банка Barings в 1890 году. Но тогда за Аргентину взялся не кто иной, как лорд Ротшильд, возглавивший первый в истории международный комитет банкиров по дефолту государства. Великий британский лорд-банкир был суров, но справедлив.
На последующие пять лет Ротшильд, подкрепившись угрозой и механизмом жестких санкций, поставил под беспощадный контроль все важнейшие денежные потоки страны.
Например, деньги на выплату долгов государство обязано было ежедневно накапливать на отдельном банковском счете. Аргентинскому правительству запретили в течение трех лет брать в долг за рубежом и выдавать гарантии на кредиты...
Далее — сэр Ротшильд вынудил Аргентину допустить кредиторов в святая святых — к процессу формирования госбюджетов будущих лет. Например, кредиторы обязали аргентинцев ежегодно изымать с рынка определенный объем облигаций внутреннего гос. долга.
Через 5 лет, убедившись в необратимости процесса оздоровления, лорд Ротшильд сменил кнут на пряник и помог рефинансировать часть обязательств Аргентины...
Подчеркнем — вывод Аргентины из кризиса и выплата ею долгов были четко организованы за 110 лет до нынешнего дефолта. Без расточительного МВФ и без ханжеских спектаклей аргентинских политиков /которых недавно президент Уругвая публично назвал скопищем воров/.
3. К 1910 году Аргентина пришла в прекрасной форме.
“Ротшильдовская порка” вырастила целое поколение банкиров, торговцев и госчиновников, пропитавшихся финансовой дисциплиной в многолетней практике. Авторитет страны вырос настолько, что, например, во время пограничных конфликтов между Мексикой и США на роль арбитра приглашали именно Аргентину.
Первая мировая война пролилась золотым дождем: нескончаемые заказы на зерно, мясо, сукно, шерсть, кожу, руды. И полный нейтралитет — ни одного лишнего песо в военный бюджет!
В 1917 году следующий подарок: с мировых рынков зерна ушел крупнейший в Европе конкурент — Российская империя. Разоренный и раскулаченный коммунистами СССР на долгие годы превратился в крупного покупателя аргентинского зерна и мяса. А вот Аргентина, наоборот, вошла в первую десятку богатейших стран мира /по доходам на душу населения/!
Сегодня в это невозможно поверить, но в 20-е годы, чтобы поехать в сытую сказочную страну Аргентиину на сезонные сельхозработы, немцы давились в очередях /об испанцах, итальянцах и говорить нечего/.
Что сбило Аргентину с пути? Великая депрессия 1929—1933 годов? Но у страны был большой запас прочности, а основные сбережения элиты — в недвижимости, земле и золоте, а не в акциях; своя мощная валюта; зависимость от экспорта постепенно снижалась, потому что устойчиво росло внутреннее потребление.
Аргентину разорила Вторая мировая война? Отнюдь! Нейтралитет, массированные поставки обеим воюющим сторонам и героическое объявление войны Германии аж 27 марта 1945 года.
Однако огромные деньги, сделанные на войне и богатых беженцах, на сей раз не помогли.
Неужто и впрямь бес попутал?
4. Зима 2002 года, аргентинское ТВ навязчиво демонстрирует миру буйство толпы...
Но что-то было не так.
Армия /когда надо верхам/ умеет хорошо успокаивать плебс, забывший свое место. Десятки больших и малых военных переворотов познала страна после двадцатых годов. Тысяч 7 левых, правых и прочих гражданских лиц до сих пор числят “пропавшими без вести”. Но вот именно в 2002 году армия молчит. К чему бы?
К этому времени аргентинские политики уже больше года безуспешно клянчили очередные кредиты у МВФ и даже лично у президента США. За 45 лет горячей дружбы 38 раз Аргентина выжимала из дяди Сэма кредиты и разные целевые программы помощи. А тут вдруг — никак!
После трагедии 11 сентября 2001 года аргентинские политики услужливо предложили 500 аргентинских солдат послать в Афганистан на поддержку американских братьев. И даже ничего не клянчили — предложили сами оплатить контингент. США отказались с брезгливой вежливостью. А денег за такое рвение все равно не дали.
И вот в 2002—2003 годах наступает срок платежей 75 миллиардов долларов внешних долгов при 25 миллиардах валютных резервов страны. В запасе у аргентинских кукольников остался последний аргумент — тотальный уличный форс-мажор, с битьем витрин, бросанием дерьма в парламент /есть такая национальная традиция у аргентинских демонстрантов/, маранием стен храмов красками и словами, грабежами магазинов и банков. Какие уж тут долги?
Потому-то армия и молчала — чтоб массовку не вспугнуть. А в это время посланцы аргентинского президента /кстати, самих президентов сменили 4 штуки за 2 месяца/ кричали в Вашингтоне: “Ай, ай, стекла бьют, помогите, дайте миллиардов 10 перекрутиться”.
Не дали.
5. Итак шум стих, но какая-то чертовщина во всей этой истории не проходила, и потому в булгаковском доме “Мастера и Маргариты” на Садовой, в подозрительной квартире номер 50 срочно собралась авторитетная комиссия во главе с лордом Ротшильдом.
Великий банкир принял из лап Кота что-то большое и плоское, обернутое старинным покрывалом. Воланд величественно кивнул, Кот сдернул покрывало, и все собравшиеся увидели большое Аргентинское Зеркало, а на нем магические мерцающие цифры: 1991.
Зеркало на мгновение треснуло, и из него вышел всемирно известный министр экономики Аргентины господин Кавальо.
— А где же ваши наручники? — бестактно спросил Кот.
— В тюрьму я сяду через 11 лет, по ложному обвинению в торговле оружием, — ответил Кавальо и гордо добавил: — а сейчас, в тяжелейшем 1991 году, я делаю главный шаг к реформам, а моя страна прославится еще громче, чем в начале века.
— Господин Кавальо взвалил на себя должность министра экономики в момент, когда инфляция достигла 2300%, — сказал Воланд. — Он начал работу как в кратере вулкана. Дебют его комплексной программы — жестко привязать песо к доллару по курсу один к одному.
— Потом вас часто обвиняли, что твердый песо сделал экспорт Аргентины слишком дорогим и убил экономический рост страны, — заметил Кот. — Соседние страны вокруг вас девальвировали валюты, удешевляли экспорт, а вы родину связали по рукам и ногам?
— Это аргумент наших местных воров, — спокойно ответил Кавальо и достал папку документов. — Аргентинский экспорт дает лишь 10% ВНП, все остальное — внутреннее производство и потребление. Мои реформы, таким образом, резко улучшали условия для создания 90% ВНП, а усложняли — лишь для оставшихся 10%!
Внутреннее производство и потребление невозможно оздоровить при инфляции 100 или 1000%. Потребитель начинает откладывать инвестиции или крупные личные покупки, покупатель играет на вечное понижение, ожидая еще более сильных падений, все расчеты привязываются к чужой валюте, уродуется ценообразование... Но дело не только в этом.
После разлагающих 40 лет бардака у нас почти не осталось здоровой элиты, на которую можно было бы опереться. Протащив в 1991 году Закон о жесткой фиксации курса песо к доллару, я убрал из рук нашего ворья право на эмиссию ничем не обеспеченных денег!
Вначале упал уровень жизни, взбесились профсоюзы, но зато инфляция уменьшилась с 2300% до 10—15% в год, цена кредитных денег упала до 14—16% годовых, сроки кредитования удлинились, стало удобнее планировать бизнес, значительно увеличились иностранные инвестиции... Темпы роста ВНП четыре года подряд были 5—8% в год, а тот самый якобы пострадавший экспорт рос 6 лет.
— Почему вы не провели такое антикризисное заседание раньше? — удивился лорд Ротшильд.
— Нет, этого быть никак не могло, — твердо возразил Кот. — Ведь у них сеньора Эвита уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила.
— Она покупала его вместе с полковником Пероном, — мрачно добавил Кавальо.
6. И тут из камина выпал гроб, из него выскочил полковник в форме аргентинской армии.
— Знакомьтесь, господа, — Кот нараспев произнес, — это Перон — насто-я-ящий полковник...
Он — бывший военный атташе Аргентины в Италии, а с 1944 года выдвинулся на родине в составе хунты полковников. В фашистской Италии Перон старательно изучал опыт Муссолини по работе с массами. Но в 1945 году его кумира Муссолини повесили вниз головой, да еще и вместе с любовницей — ох уж эти неблагодарные итальянцы.
Созданная Пероном в 1945 году аргентинская рабочая партия позиционировалась как представитель descamisados — “беспортошных”, и это слово вошло в историю. У красных надо было забирать инициативу на их же поле, Перон сумел решить эту тяжелейшую задачу с помощью...
— Сеньора, я так мечтал увидеть вас! — Кот впился в возникшую в зеркале Эвиту восхищенным взглядом. — Говорят, вас называли аргентинским Распутиным в юбке... Вы охмуряли пролетариев и гаучо — аргентинских ковбоев. Вы добились для народа стольких благ...
Эвита выслушивала комплименты Кота с загадочной улыбкой:
— Да, я усилила профсоюзы, усложнила увольнение рабочих, повысила уровень минимальной зарплаты рабочим и госчиновникам, мы с Пероном сделали все образование бесплатным, мы увеличили обязательные отпуска, подняли пенсии...
— А деньги откуда? — спросил лорд Ротшильд. — У вас был профицит бюджета?
— Я улучшала жизнь народа тогда, когда я желала! А ваш этот, как его, процифи... в общем, плевать на него, — Эвита царственно поправила прическу. — Мы с Пероном национализировали крупнейшие ключевые предприятия, ввели монополию внешней торговли, а деньги мы просто печатали!
...Легендарная Эвита умерла молодой в 1952 году, скорбь была всенародной.
— Без своей голубки Перон недолго продержался на посту, — резюмировал Воланд. — Через несколько лет его свергли военные. Он еле ноги унес.
— Но народу уже понравилось хорошо жить, — продолжил Кот. — Деньги печатали все быстрее. В Аргентине разгонялась инфляция. Тогда ее еще можно было остановить. Но в 1956—1959 годах красные бандиты аргентинца Че Гевары помогли Фиделю Кастро взять Кубу, теория экспорта революции взлетела на пик популярности. А в 1962 году... Генеральный Канатоходец Хрущев попытался пройти по тонкой веревочке из Москвы на Кубу, балансируя взведенной ядерной ракетой. За ним на волоске балансировал Мир.
— После таких цирковых номеров, господа, — Кот надкусил непонятно откуда свалившийся початок кукурузы, скривился, выбросил и продолжил: — у всех стран Латинской Америки появилась замечательная возможность торговать “советской угрозой” оптом и в розницу, пугать дядю Сэма и вымогать дотации. Стоило кому-нибудь из лидеров Аргентины промотаться, как тут же начинали спектакль: демонстрации, драки... Иногда массовка не понимала своих театральных задач и начинала драться всерьез. Тогда очередной военный переворот гасил особо буйных, и потом, расшаркиваясь перед США, аргентинские военные “восстанавливали демократию” — отдавали власть гражданским. МВФ по команде США торопливо давал денег “восстановленной демократии”, чтобы СССР не успел влезть... Деньги быстро кончались, инфляция зашкаливала за 1000%. И спектакль начинался сызнова...
Постепенно народ согласился с враньем элиты и сам приспособился врать кто где как мог.
— Это был, наверное, самый позорный момент в истории Аргентины, — сурово сказал Воланд. — Народ, изолгавшись, захотел назад, в миф, к Перону и Эвите. Старика, 18 лет прожившего изгнанником в Испании, в 1973 году достали из политического гроба и привезли назад, на родину. И, словно в массовом помешательстве, отдали ему, больному и немощному, 61% голосов! А третью жену старика даже окрестили “Изабелитта”. Она стала вице-президентом.
— Как объяснить народу, что в истории нет пути назад! — Кавальо закрыл пунцовое от стыда лицо руками. — Стоит лишь раз смалодушничать — и цена будет страшной!
...Старик Перон, возвращенный из изгнания, недолго мучился на посту президента и через год помер. Его жена из вице-президентов автоматически стала президентом. Лучше бы сидела себе на кухне...
...Военные, свергнув Изабелитту, наводили порядок до 1982 года, перебив тысяч 30 сограждан. В это страшное шестилетие лучшие специалисты всех профессий уезжали из Аргентины куда могли. При этом, надрываясь от гордости, Аргентина раскручивала собственную ракетно-ядерную программу. Безумие достигло апогея в 1982 году — аргентинский генералитет решил отвлечь народ от экономических проблем и консолидировать нацию. У Аргентины не было спорного шельфа в Беринговом проливе и виноватого Горбачева, но были Фолклендские острова, захваченные Великобританией в прошлом веке. И хунта начала безумную войну с великой Тэтчер. Проиграв с позором, Аргентина потеряла более 1000 человек ранеными и убитыми...
Нам бы запомнить аргентинскую историю возвращения в прошлое и как дорого это обходится.
7. — А вот и товарищ Маркс, — сказал Кот, держа в одной лапе рюмку водки, а в другой вилку, на которую он успел поддеть маринованный гриб.
— Погоди, погоди, — один из русских Олигархов, приехавших на заседание в Булгаковской квартире, достал старый конспект по истории КПСС. — Это и есть мерзавец, написавший “Капитал” — который я проклял, конспектируя к студенческим экзаменам? Разве Карл Маркс — аргентинец?
— Да не Карл я, а Даниэль, — обиженно сказал Маркс. — Не мерзавец я, не писал я “Капитал”. Все девяностые годы XX века я трудился гос. секретарем Аргентины по экономике и был главным переговорщиком по займам и иностранным инвестициям. Думаете, легко годами водить за нос МВФ, Мировой банк, сотни западных банков и пенсионных фондов, их чертовых аналитиков с уймой дурацких вопросов... Паевым и пенсионным фондам Испании, США, Италии, Германии мне удалось впарить аргентинских гос. облигаций миллиардов на 95. Общая сумма дефолта, включая внутренние облигации, денежные займы и прочее, — 155 миллиардов. Маркс всегда с Капиталом разберется, особенно с чужим... А вам, русские Олигархи, — он расчувствовался и скартавил, — у меня еще — учиться, учиться и учиться.
8. Тут в Аргентинском Зеркале что-то загремело, засвистело, охрана русских Олигархов достала оружие, но в Булгаковскую квартиру влетел всего лишь поднос. На нем лежала гениальная Голова с засаженным в нее ледорубом.
— Здравствуйте, товарищ Троцкий, — сказал Кот. — После Маркса как вас не вспомнить...
— Я был в Аргентине до Маркса, а не после, — сказала Голова, сверкнув умными дьявольскими глазами.
— До того, как вас в Мексике агент ЧК познакомил вот с этим ледорубом, — Кот любовно погладил деревянную ручку инструмента, — вы успели именно через либеральную тогда еще Аргентину сплести мировую сеть троцкистских организаций. Ваши группировки лет 40 грабили и убивали в Аргентине, Мексике, Колумбии, Перу и Боливии. А ваши теоретики сбивали с пути истинного провинциальные умы, и вот к чему /Кот указал на Маркса/ это привело. Полное падение нравов.
9. — Господин Кавальо, нельзя же все валить на историческое наследие, — один из российских Олигархов, делавший записи во время заседания в Булгаковской квартире, взял слово. — После очередного обвала вы провели успешные реформы, и аргентинская экономика несколько лет бурно росла — совсем как теперь в России. Но почему вы не удержали успех?
— Главное в том, что наша элита — ни деловая, ни политическая — не успела за темпами изменений, — ответил Кавальо. — Прошло несколько лет успешных реформ, и Аргентине присвоили заветный рейтинг BBB+ по шкале агентства S&P, так называемый investment grade.
Это означало, что риск по нашим гос. облигациям понизился и теперь укладывается в нормативы западных страховых и пенсионных фондов — это гигантские деньги. И к нам со всех сторон ринулись с предложениями финансовые компании — акулы мира облигаций: “Ребята, берите в долг, мы вам сделаем купон пониже. Дорогие, мы снижаем комиссию за наши услуги...”
Теперь представьте себе губернатора провинции развивающейся страны, которого избирают на 4 года. Он может в поте лица поддерживать бизнес, пробивать новое законодательство, укреплять региональный бюджет... Честно, но долго. Эффектной карьеры за 4 года может не получиться.
Но, имея рейтинг BBB+, можно и по-другому сыграть: быстренько выпустить огромным объемом региональные облигации с десятилетним сроком погашения. Полученные от продажи облигаций деньги вбухать в какие-то сомнительные, но объемные и политически выгодные проекты. Затем получить “наличный откат” от поставщиков оборудования и от строителей, “наляпать” побольше рабочих мест, прошуметь в прессе и потом спокойно и сытно уходить. Приходит следующий губернатор на 4 года и тоже выпускает облигации. Он успеет взять свое. А вот третьему-то уже через 2 года платить — десять лет прошло. Третий пробует выкрутиться и идет к респектабельным акулам — рефинансировать долг, то есть выпустить новые облигации, и на эти новые заемные деньги погасить предыдущие. Но с ним уже любезничать не будут — за услуги обдерут, и купон пожирнее, и срок погашения лишь 3—5 лет.
Все — регион “сел на иглу”. Долги накапливаются, тебе понижают рейтинг, сразу взлетает плата за риск. Ежегодные платежи по долгам все тяжелее давят на бюджет. Пока экономика растет — хомут еще тянешь. Но вот экономика откатилась, налоговые доходы упали, а проценты по долгам не падают! Губернаторы провинций, чтобы выжить, начинают вымогать деньги из центра. Все — передозировка финансового наркотика! Таковы 1991—2002 годы Аргентины.
До длинных денег должны дозреть корпоративная и государственная этика и деловые традиции.
Кстати, мне случайно попалась информация из России. К примеру, Ханты-Мансийский автономный округ — один из наиболее финансово крепких субъектов Федерации после Москвы, бюджет профицитный. В этом году начал выпускать региональные облигации объемом 97 миллионов долларов /в рублях/, в целях эмиссии заявлено: на новый блок ГРЭС, на заводы по производству стройматериалов, нефтеперерабатывающий завод и т.д. Вроде бы логично, власти зависимы от нефтедобычи /процентов 70 налогов местного бюджета/ и хотят диверсифицироваться. Но зачем регион взваливает на себя риски и долги, когда в такие привлекательные сектора частный капитал и сам охотно придет? Выглядит очень “по-аргентински”. И это лишь один пример из сильного региона, а сколько их в более слабых?
Для развивающейся страны долгий рост так же опасен, как и сильное падение. Неустоявшиеся структуры власти начинают праздновать успех, в регионах, пользуясь благодушием и сытостью центра, распускают амбиции, эгоизм, воровство...
Пока деловые традиции пропитаны воровством, контроль государства нужен иного рода — на упреждение. Для такого контроля нужны классные чиновники. А в Аргентине они такие же, как в России: получают мало, в завтрашнем дне не уверены, уважения нет, выход один — “брать сегодня, потому что неизвестно, что будет завтра”. Замкнутый круг.
Все это вранье мешает и самому бизнесу. Когда торгуют “под столом” и “черным налом”, то нет надежной статистики. Значит, планирование продаж — на глазок. Отсюда — много ошибок, частое замерзание денег в товарных остатках, замедление оборотов и снижение прибыльности, падение производительности, вылет в минус...
Но и это еще не все.
Экономика не может расти бесконечно. Через год вы тоже остановитесь и начнете падать.
Мягкое приземление или по-аргентински вдребезги?
У здоровой экономики при падении срабатывает парашют — начинают дешеветь деньги. ЦБ снижает ставку. Падают проценты по кредитам, падают купоны по новым облигациям. Частные банки дешевле деньги покупают, но дешевле и продают.
Падают расходы предприятий на обслуживание заемного капитала. Легче переносить спад. Дешевле инвестировать в новые проекты. Можно гасить старые /отзываемые/ облигации досрочно, выпуская новые с более низким купоном. Снижаются издержки — снижаются и цены. По сниженным ценам начинают больше покупать, и падение ВНП прекращается.
А в Аргентине? ВНП мощно рос 4 года, остановился, а деньги-то не дешевеют! Кругом “черный нал”, дутые цифры, неясная туманная статистика. Все видят, что власти безответственно берут в долг... Хозяин денег — частный банк — не снизит процент по кредиту. Он требует прежнюю высокую премию за риск. Пытаетесь занять подешевле на внешних рынках? А внешний инвестор больше не покупает ваши облигации. Он уходит в другие страны. А у вас не остается резервов снижать издержки и разогревать потребителя снижением цен, не хватает капитала разгонять экономику на новый рост.
Кавальо перевел дух и продолжал:
— Сейчас у вас в России происходит то же, что у нас в Аргентине в 1992—1996 годах. Вместо конкурентной среды создаются крупные и мелкие монополии. Через 1—2 года у вас начнется долгая аргентинская стагнация, потому что ваши антимонопольные комитеты всех уровней не эффективны. Вместо того чтобы конкурировать, снижая издержки и цены, ваши олигархи и их маленькие копии в областях и городах начнут вымогать дотации у властей...
Так что вам в России еще придется увидеть свои грядущие беды в Аргентинском Зеркале.
10. — Господин Кавальо, вы ушли с поста в зените заслуженной славы в 1996 году, — сказал Кот. — Вы богаты, плюс лекции, консультации. Зачем вы приняли приглашение вернуться на пост министра экономики Аргентины в 2000 году, когда все уже горело? Вы же понимали, что при обвале вас выставят народу для битья — спишут на вас чужие ошибки, ошельмуют, а может, и посадят... Зачем вы, словно русский интеллигент Столыпин, взялись доигрывать чужую проигранную партию?
— Зачем я взялся... — тяжко вздохнул Кавальо. — Я — аргентинец, господа, и люблю свою исстрадавшуюся родину. Второй раз, и опять в разгар кризиса, я принял бремя власти и сделал все, что мог.
А теперь извините, но мне пора, меня могут хватиться в тюрьме, а я подал апелляцию в Верховный суд и борюсь за свое честное имя.
Кавальо с достоинством поклонился, шагнул и исчез в Аргентинском Зеркале.